Вестник антропологии最新文献

{"title":"Культовая традиционная архитектура как фактор адаптивного механизма при освоении Русской Арктики TEMPLE TRADITIONAL ARCHITECTURE AS A FACTOR OF AN ADAPTIVE MECHANISM IN THE DEVELOPMENT OF THE RUSSIAN ARCTIC","authors":"A. B. Permilovskaya","doi":"10.33876/2311-0546/2023-2/7-21","DOIUrl":"https://doi.org/10.33876/2311-0546/2023-2/7-21","url":null,"abstract":"В основе работы — эмпирический полевой материал по обследованию традиционных поморских поселений, расположенных на побережье Белого моря, в дельте рек Северной Двины, Мезени, Онеги (Онежское Поморье), а также архивные источники. В ходе исследования использованы две авторские методики по изучению памятников деревянного зодчества и исторических поселений как объектов культурного наследия, привлечен опыт работы музея деревянного зодчества «Малые Корелы». В связи с тем, что формирование культурного пространства России проходило под влиянием различных этнокультурных традиций и сопровождалось развитием региональных культур, осмысление опыта жителей Русского Севера и Поморья может дать ключ к пониманию исторического развития государства, связанного с духовным и хозяйственным освоением огромных таежных и арктических пространств Евразии вплоть до Сибири и Дальнего Востока. Арктика, с ее историей и сохранившейся культурой, является мировой сокровищницей технологий и практик устойчивого развития. Поморы — это русскоязычная группа, потомки населения, заселившего с XII века берега Белого и Баренцева морей. Целью исследования является выявление и изучение памятников культовой архитектуры, которая, по мнению автора, послужила фактором адаптивного механизма освоения и организации жизненного пространства и сакрального ландшафта Русской Арктики. Поморские храмы и кресты выполняли не только сакральную и защитную миссию, но выступали навигационными знаками, которые были нанесены на лоцманские карты. The work is based on empirical field material obtained in traditional Pomor settlements located on the coast of the White Sea, in the delta of the rivers of the Northern Dvina, Mezen, Onega (Onega Pomorie), and archival sources. Two survey methods designed by the author were used to study monuments of wooden architecture and historical settlements as objects of cultural heritage. The article is also based on the author’s experience in the museum of wooden architecture “Malye Korely”. The cultural space in Russia formed under the influence of various national and ethnocultural traditions accompanied by the development of regional cultures, so analyzing the experience of the Russian North and Pomorie can provide a key to understanding the historical development of the country associated with the cultural and economic development of vast taiga and Arctic spaces, Eurasia up to Siberia and the Far East. The Arctic with its well‑preserved history and culture is a treasury of technologies and practices of sustainable development. Pomors are the Russianspeaking group which settled the White and Barents Sea Coast in the XII century. The objective of this research is revealing and studying cult architecture, which, according to the author’s concept, served as an adaptive mechanism of development and organization of the Russian Arctic living space and sacral landscape. Pomor churches and crosses fulfilled not only sacral and protective functions, but also acted as navigating signs ","PeriodicalId":481876,"journal":{"name":"Вестник антропологии","volume":"33 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-06-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"135144077","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"Похоронно-поминальные обряды татар-мишарей Мордовии в конце XIX – начале XXI вв. Funeral Ceremonies of the Tatars-Mishars of Mordovia in the Late 19th – Early 21st Centuries","authors":"L. N. Shchankina","doi":"10.33876/2311-0546/2023-2/169-183","DOIUrl":"https://doi.org/10.33876/2311-0546/2023-2/169-183","url":null,"abstract":"В фокусе исследования — похоронно‑поминальные обряды татарского населения Мордовии конца XIX — начала XXI вв. Необходимо отметить, что с середины XX в. по настоящее время их изучение не велось. В связи с этим анализ материала, собранного автором в ходе полевых изысканий в 2002–2005, 2008 и 2021 гг. на территории проживания представителей названного народа в Республике Мордовия, несомненно, будет востребован не только этнографами, но и всеми, кто интересуется традиционной культурой татар‑мишарей. Исследование осуществлялось общепринятыми методами этнографической науки: полевого наблюдения, опроса информантов и фотофиксации. Особое внимание уделено работам ученых Казанского университета (Р. Г. Мухамедова, Р. К. Уразманова), посвященным рассматриваемой проблеме. Охарактеризованы главные элементы похоронной обрядности: основные этапы (допогребальные, погребальные и поминальные обряды), участники, некоторые трансформации ритуала, а также следствия культурного взаимодействия татар‑мишарей с иноэтничными соседями, в частности с мордвой. Обоснован тезис о том, что похороны, поминки и траур до сих пор занимают важное место в семейной и общественной жизни татар‑мишарей Мордовии. Данный комплекс обычаев и обрядов имеет преимущественно исламский характер и близок обрядам других тюркских народов. Общность черт проявляется в представлениях о душе, смерти и загробном мире, в конструкциях и оформлении могил, наличии савана и погребальных носилок, в ритуалах прощания с покойным и выноса его из дома, в порядке поминовений. The focus of the study is the funeral and memorial rites of the Tatar population of Mordovia of the late 19th — early 21st centuries. It should be noted that they were last studied in the middle of the 20th century. In this regard, the analysis of the material collected by the author during field surveys in 2002–2005, 2008 and 2021 on the territory of residence of this ethnic group in the Republic of Mordovia will undoubtedly be in demand not only among ethnographers, but also among everyone interested in the traditional culture of the Tatars‑Mishars. The study was based on the commonly used methods of ethnographic science: field observation, surveys and photo recording. Particular attention was paid to the work of scientists of Kazan University (R. G. Mukhamedov, R. K. Urazmanov) devoted to the studied problem. The article describes the main elements of the funeral rite: the main stages (pre‑funeral, funeral and memorial rites), the participants, some transformations of the ritual, and the consequences of the cultural interaction of the Tartars‑Mishars with the neighboring ethnic groups, in particular with the Mordovians. The results confirm that the funeral, memorial and mourning still occupy an important place in the family and social life of the Tatars‑Mishars of Mordovia. This complex of customs and rites is mainly Islamic in nature and is close to the rites of other Turkic peoples. The similarity is manifested in ideas about the soul, deat","PeriodicalId":481876,"journal":{"name":"Вестник антропологии","volume":"19 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-06-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"135143876","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"Традиции старообрядцев в меднолитой пластике: восстановление складня XIX века Old Believers' Traditions in Casting Copper: Restoration of a 19th-Century Folding Icon","authors":"V. V. Safonov, P. A. Voronzheva, A. E. Tretyakova","doi":"10.33876/2311-0546/2023-2/219-226","DOIUrl":"https://doi.org/10.33876/2311-0546/2023-2/219-226","url":null,"abstract":"Используемая для изготовления религиозных предметов, в первую очередь предметов личного благочестия, меднолитая пластика представлена и широко распространена у старообрядцев, течения в православии, образовавшегося в результате церковного раскола на почве реформ церковных догматов и последовавшего за ними социального напряжения в российском обществе XVII в. Старообрядчество помимо стремления сохранить древнерусские исконные религиозные традиции, несмотря на относительно небольшое число последователей, оказало влияние и на культуру России в более широком плане, например, на особенности изготовления икон. Меднолитая пластика используется также в ювелирном деле, при изготовлении фурнитуры для одежды, мебели и интерьера. Она создает определенного рода стиль и антураж вплоть до настоящего времени. Авторами данной работы исследован и атрибутирован найденный в Забайкалье фрагмент складня — вторая створа, изготовленный в XIX в. путем меднолитой пластики. Осуществлена попытка провести восстановительные работы — реставрационно‑консервационные, цель которых не только улучшить внешний вид реликвии и сохранить экспонат, но и получить возможность продолжить изучение образа жизни людей, связанных со старообрядчеством, а также и самого искусства работы с металлом. Copper casting is widely used among the Old Believers for creating religious objects, especially those of personal use. The Old Believers’ branch of Orthodoxy formed due to church reforms that were followed by the Schism of the Russian Church and tension in the Russian society in the 17th century. The Old Believers, who desired to preserve old Russian religious traditions despite the small number of followers, also influenced some aspects of the Russian culture in general, such as the technology of icons manufacturing. Cast copper objects are also used in jewelry, for clothes fittings, furniture and interior, and create a certain style and entourage up to the present. The authors of this work investigated and attributed the fragment (the second section) of a folding icon found in Transbaikalia and cast in copper in the XIX century. The authors aimed to carry out restoration and conservation work not only to improve the appearance and preserve the exhibit, but also to get the opportunity to continue studying the lifestyle of the Old Believers, and the art of working with metal itself.","PeriodicalId":481876,"journal":{"name":"Вестник антропологии","volume":"259 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-06-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"135142297","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"Пища как маркер идентичности и фактор интеграции: размышления о взаимодействии «пришлых» и «местных» (пример США) Food as a Marker of Identity and a Factor of Integration: Reflections on Interactions of “Strangers” and “Locals” (The Case of USA)","authors":"O. E. Kazmina","doi":"10.33876/2311-0546/2023-2/267-276","DOIUrl":"https://doi.org/10.33876/2311-0546/2023-2/267-276","url":null,"abstract":"В статье на примере США (в том числе на собранных автором полевых материалах) рассматривается роль пищи как маркера идентичности и фактора интеграции во взаимодействиях иммигрантов с местным населением. Принимающее общество диктует свои стандарты, которым иммигранты вынуждены следовать по крайней мере вне дома, но и их сохраняющиеся на бытовом, домашнем уровне привычные элементы транслируются вовне. Пища выступает рычагом, одновременно очерчивающим культурную границу и размывающим ее, взаимодействие «пришлых» и «местных» меняет представления об «американской еде». Национальная еда поддерживает групповую идентичность иммигрантов, их связь с прошлым. Для переселенцев важно найти характерные для страны исхода продукты, готовить привычные блюда. Приверженность иммигрантов своей пище, своему распорядку и этикету питания часто оказывается очень стойкой. Своя привычная пища оказывается комфортной средой в чужом окружении. Американцы пытаются привить иммигрантам американские пищевые традиции, научить питаться по‑американски. Отношение американцев к разным иммигрантским группам проецируется на их еду и блюда этнической кухни. Но переселенцы не только перенимают местные традиции питания, но и сами меняют гастрономический ландшафт, воздействуют на традиции питания принимающего сообщества. В кухне стойко сохраняются традиции, но и неизбежно происходят изменения, демонстрирующие желание и готовность интегрироваться или наоборот стремление изолироваться. Для принимающего общества сделать «пришлых» «своими» — это в том числе научить их питаться «правильно», «как принято». Но интеграция — взаимный процесс, меняющий и «пришлых», и «местных». Изменение представлений об «американской еде» наглядно это демонстрирует. On the example of the USA (including field materials collected by the author), the article examines the role of food as a marker of identity and a factor of integration in the interactions of immigrants with the local population. The host society dictates its standards, which immigrants are forced to follow at least outside the home, but their familiar elements that persist at the everyday, home level are also transmitted outside. Food acts as a tool that both delineates the cultural boundary and blurred it, the interaction of “alien” and “local” changes the idea of “American food”. National food supports the group identity of immigrants, its connection with the past. For migrants, it is important to find products typical for the country of origin, to cook familiar dishes. Immigrants’ commitment to their food and their dietary routine and etiquette is often very enduring. Usual food turns out to be a comfortable environment in a strange surrounding. The Americans try to instill American food traditions in immigrants, to teach them how to eat American style. American attitudes towards various immigrant groups are projected onto their food and ethnic cuisines. But the settlers not only adopt local food traditions, but also change the gastronomic landscape","PeriodicalId":481876,"journal":{"name":"Вестник антропологии","volume":"122 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-06-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"135142298","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"Иконопись в кросс-культурных перспективах: старообрядческая мастерица в румынской среде Icon Painting in Cross-Cultural Persrectives: Lipovan Craftswoman in the Romanian Environment","authors":"A. A. Boytsova","doi":"10.33876/2311-0546/2023-2/210-218","DOIUrl":"https://doi.org/10.33876/2311-0546/2023-2/210-218","url":null,"abstract":"Данная статья является продолжением изучения автором иконописного наследия старообрядческой липованской семьи Рогачевских‑Никита. Материал был собран в ходе экспедиционных исследований в Румынии. В статье рассматривается парадоксальный случай, когда староверка‑липованка по рождению и крещению активно работает в иконописи. Сама гендерная ситуация достойна описания и характеристики: в достаточно консервативной старообрядческой среде женщины редко получали благословение на создание «святых образов». Среда в то же время донесла до современности традиционные формы и иконографию (в Румынии пишут иконы не меньше десятка мастеров‑мужчин). Здесь это непрерываемая практика, которая может быть названа «живой стариной». В этих обстоятельствах приверженность православию создает индивидуальный лифт — потомственная старообрядка считает себя румынкой и пишет иконы для румын. Происходит прямая трансформация традиций и их адаптация к глобализации. Из потомственной семьи староверов, где были крепки иконописные традиции, практика создания образов уходит под влиянием личных и внешних обстоятельств. Липованская культура проникает в местные практики. В данном случае наблюдается исчезновение традиций в семье и их видоизменение в других условиях, где не поддерживается интерес или, наоборот, идет пересмотр взглядов. Этот пример позволяет проследить более общие тенденции в этноконфессиональной группе. Под влиянием внешних обстоятельств наблюдается не секуляризация, а переход к другим вариантам религиозности. This article continues the author’s study of the icon heritage of the Old Believer Lipovan family Rogachevsky‑Nikita. The material was collected during field research in Romania. The article considers a paradoxical case when a woman born and baptized as an Old Believer‑Lipovan actively works in icon painting. This gender situation is worthy of description and study: in a fairly conservative Old Believer’s environment, women were rarely blessed to create “holy images”. This environment, at the same time, brought traditional forms and iconography to the present (at least a dozen male masters paint icons in Romania). This is a continuous practice that can be called “living antiquity”. Under these circumstances, adherence to Orthodoxy creates an individual elevator — the respondent of Old Believer roots considers herself Romanian and paints icons for Romanians. This is a direct transformation of traditions and their adaptation to modern globalization. From a family of hereditary Old Believers, where iconographic traditions were strong, the practice of creating holy images goes away under the influence of personal and external circumstances. Lipovan culture penetrates into local practices. The traditions in the family disappear and modify under different conditions where interest is not maintained or, conversely, the opinions are revised. This case allows us to trace more general trends in the ethno‑confessional group. Under the influence of external circumstances, we obser","PeriodicalId":481876,"journal":{"name":"Вестник антропологии","volume":"1 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-06-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"135142975","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"Уральские скитники в «чулымской и колыванской тайге» (из истории старообрядчества Томской области в конце XIX – первой трети XX вв.) Ural Skete Dwellers in the “Chulym and Kolyvan Taiga” (From the History of the Old Believers of the Tomsk Region at the End of the 19th — First Third of the 20th Centuries)","authors":"S. A. Beloborodov","doi":"10.33876/2311-0546/2023-2/184-194","DOIUrl":"https://doi.org/10.33876/2311-0546/2023-2/184-194","url":null,"abstract":"Одной из главных задач в изучении такого сложного и противоречивого явления, как русское (и сибирское) старообрядчество является исследование локальных центров разных согласий и толков. По нашему глубочайшему убеждению, лишь такой подход дает возможность воссоздать цельную, объемную картину феномена старообрядчества в России. Статья посвящена реконструкции истории малоизвестного (в наши дни) скитского старообрядческого центра, появившегося в последней четверти XIX в. на территории Томской губернии и просуществовавшего до конца 1930‑х гг. Особое внимание автор уделяет воссозданию биографий скитников и скитниц, большинство из которых были уроженцами Урала и до переселения в Сибирь проживали в различных уральских скитах. Комплексное использование источников, имеющих как сибирское, так и уральское «происхождение», позволило существенно расширить наши представления об этих людях, а в отдельных случаях достаточно полно реконструировать жизненный путь выдающихся старцев и стариц, о судьбе которых до этого момента почти ничего не было известно. Затронуты вопросы, связанные с периодизацией переселенческого движения уральских скитников в Сибирь. Анализируются причины миграции значительно числа старообрядцев в Томскую губернию. Рассказывается о их жизни в новых условиях и проблемах, которые в 1930‑е гг. привели к новому переселению в еще более отдаленные края — на берега Енисея. One of the main tasks in studying such a complex and contradictory phenomenon as Russian (and Siberian) Old Believers is the study of local centers of different consents and interpretations. We firmly believe that only this approach makes it possible to recreate a complete, three‑dimensional “picture” of the phenomenon of Old Believers in Russia. The article is devoted to the reconstruction of the history of the little‑known (nowadays) Old Believers’ skete center, which appeared in the last quarter of the XIX century in the Tomsk province and existed until the end of the 1930s. The author pays special attention to the reconstruction of the biographies of skete dwellers, most of whom were natives of the Urals and lived in various Ural sketes before moving to Siberia. The comprehensive use of sources of both Siberian and Ural origin made it possible to significantly expand our understanding of these people, and in some cases quite fully reconstruct the biographies of prominent elders (starets), about whom little has been known until now. The paper also covers the issues of the periodization of the migration movement of the Ural skete dwellers to Siberia and the reasons for many Old Believers to migrate to the Tomsk province. It describes their life in the new conditions and problems that led to a new migration in the 1930‑s to even more remote lands — to the banks of the Yenisei.","PeriodicalId":481876,"journal":{"name":"Вестник антропологии","volume":"259 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-06-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"135143878","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"Элементы исламской догматики в этнической религии осетин по данным нарративных источников второй половины XIX века Elements of Islamic Dogmatics in the Ethnic Religion of Ossetians According to Narrative Sources of the Second Half of the 19th Century","authors":"S. G. Ktsoeva","doi":"10.33876/2311-0546/2023-2/157-168","DOIUrl":"https://doi.org/10.33876/2311-0546/2023-2/157-168","url":null,"abstract":"Статья посвящена изучению исламских отголосков в этнической религии осетин. Данная проблема была и остается одной из наиболее слабоисследованных в современном осетиноведении, что, в свою очередь, обусловливает ее высокую научную актуальность. При этом, в отличие от научной, социальную актуальность изучения вопроса мусульманского влияния на осетинский язык, культуру и религию сегодня вряд ли можно считать в должной мере привлекающей к себе внимание. Весь постсоветский период осетины находятся в процессе поиска религиозной самоидентификации. Процесс этот является конфликтным, на него влияет множество факторов, в том числе и политических. Основной идейный конфликт разворачивается между православным христианством и этнической религией. С точки зрения ее адептов, этническая религия является исконной для осетин, поскольку, по их убеждению, она базируется на древней монотеистической традиции, восходящей к индоиранской общности и чуждой любым внешним влияниям. В то же время прохристиански настроенная часть общества, поддерживаемая РПЦ, позиционирует традиционную религию как осетинское народное православие. В этом противостоянии исламская составляющая осетинской этнической религии (в числе прочих, например, иудейской или зороастрийской) по сути оказалась выброшенной из социально‑политической и идейно‑религиозной повестки, а, следовательно, и из научной, в то время, как исламские элементы обнаруживаются в различных сферах народной культуры: в быту, языковой и обрядовой практике, в письменности и устном народном фольклоре. Настоящее исследование, таким образом, осуществляется в рамках решения обозначенной проблемы. Оно по сути является синхроническим и осуществляется в рамках структурализма К. Леви‑Стросса, согласно которому все культурные системы (язык, мифология, религия, искусство, обычаи, традиции) могут изучаться как знаковые системы (Леви‑Стросс 1985). The article is devoted to the study of Islamic echoes in the ethnic religion of the Ossetians. This problem remains one of the most poorly studied in modern Ossetian studies, which determines its high scientific relevance. However, in contrast to the scientific, the social relevance of studying Muslim influence on the Ossetian language, culture and religion today can hardly be considered particularly significant. Throughout the post‑Soviet period, Ossetians have been in the process of searching for religious self‑identification. This process is a conflict influenced by many factors, including political ones. The main ideological conflict unfolds between Orthodox Christianity and ethnic religion. From the point of view of its adherents, the ethnic religion is primordial for Ossetians, since, in their opinion, it is based on an ancient monotheistic tradition dating back to the Indo‑Iranian community and free from any external influences. At the same time, the pro-Christian part of society, supported by the Russian Orthodox Church, positions the traditional religion as Ossetian folk Orthodoxy. In this conf","PeriodicalId":481876,"journal":{"name":"Вестник антропологии","volume":"7 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-06-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"135144079","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"Система ценностных ориентиров калининградской молодежи: устойчивые приоритеты и их осмысление The Value Orientations of Kaliningrad Youth: Consistent Priorities and Their Understanding","authors":"E. P. Zimovina, M. I. Krishtal","doi":"10.33876/2311-0546/2023-2/227-247","DOIUrl":"https://doi.org/10.33876/2311-0546/2023-2/227-247","url":null,"abstract":"Статья посвящена изучению системы ценностных ориентиров калининградской молодежи. Исследование было проведено поэтапно, с использованием количественных и качественных методов в период с апреля по июнь 2022 г. На первом этапе был разработан топик‑гайд и проведены пять фокус‑групп с представителями молодежи в возрасте 18–35 лет, проживающими в Калининграде. На втором этапе был проведен социологический опрос калининградской молодежи (n=899). Выявлено, что доминирующее место в системе ценностей рассматриваемой возрастной группы населения Калининграда занимают семья, любовь и дружба. Наряду с этим обнаружен высокий запрос на такие ценности социального характера, как справедливость и равенство. Причем данные понятия являются смежными для молодежи, большинство которой рассматривает справедливость, в первую очередь, как равенство возможностей. В сознании молодых людей зафиксирован симбиоз коллективных и индивидуалистских ценностей: заявляя о приоритетности личных интересов, респонденты нередко отмечали готовность пожертвовать ими ради интересов общества. Обнаружены некоторые гендерные и возрастные отличия в восприятии ряда ценностей, в частности любви и свободы. The paper aims to study the system of the value orientations of Kaliningrad youth. The study was conducted in stages, using quantitative and qualitative methods in the period from April to June 2022. At the first stage a topic guide was developed, and five focus groups were held with representatives of young people aged 18–35 years living in Kaliningrad. At the second stage, a sociological survey of Kaliningrad youth was conducted (n=899). It was revealed that family, love and friendship dominate in the value system of the studied age group of the Kaliningrad population. At the same time, there is a high demand for such social values as justice and equality. These concepts are related for young people, most of whom consider justice, first of all, as equality of opportunity. Collective and individualistic values were shown to coexist in the minds of young people: stating the priority of personal interests, respondents often mentioned their willingness to sacrifice them for the sake of the interests of society. Some gender and age differences were found in the perception of several values, in particular love and freedom.","PeriodicalId":481876,"journal":{"name":"Вестник антропологии","volume":"16 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-06-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"135142973","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"Портреты средневековых жителей Вологды. Антропологическая реконструкция внешности Portraits of Medieval Inhabitants of Vologda. Anthropological Reconstruction of Appearance","authors":"E. V. Veselovskaya, T. F. Panteleeva, Yu. V. Rashkovskaya (Pelenitsyna), E. A. Krykov","doi":"10.33876/2311-0546/2023-2/291-307","DOIUrl":"https://doi.org/10.33876/2311-0546/2023-2/291-307","url":null,"abstract":"Одной из наиболее наглядных иллюстраций биологической изменчивости древних популяций служат серии портретов‑реконструкций внешности, выполненные по черепам из одного или ряда близких могильников. Такие галереи образов позволяют судить о размахе вариаций основных размеров и пропорций головы, об изменчивости описательных и качественных характеристик внешности. В статье приведены контурные и графические реконструкции, выполненные в фас и профиль, по восьми черепам представителей средневекового населения г. Вологды. Краниологический материал происходит из трех могильников: 1) кладбище по адресу Парковый переулок, 12, датировка XIII– XVI вв. — три мужских и один женский череп; 2) захоронения у южной стороны Софийского собора, датировка XIV–XVI вв. — 1 череп; 3) кладбище на ул. Бурмагиных, 34 — два погребения, мужское и женское, датировка XV–XVI вв. и одно мужское XVII века. Прически, одежда и украшения выполнены в соответствии с реалиями эпохи. По каждому индивиду представлены словесные портреты прижизненной внешности. Для некоторых индивидов проведена реконструкция прижизненной длины тела, а также определен конституциональный тип. The biological variability of the population can be clearly shown in portraits reconstructed from crania that come from close burial grounds. Such image galleries give an idea of the range of variations in the main proportions of the head and the variability of different traits. Contour and graphic reconstructions, full‑face and profile, were performed on eight skulls representing Vologda’s medieval population. The cranial material comes from three burial grounds: 1) cemetery at Park Lane, 12 (13th‑16th centuries) — three male and one female skulls; 2) burials at the south side of St. Sophia Cathedral (14th‑16th centuries) — 1 skull; 3) cemetery at Burmaginykh Str., 34 — two burials, male and female (15th‑16th centuries) and one male burial (17th century). Hairstyles, clothes and jewelry were designed based on the realities of the corresponding time period. The article also provides verbal portraits of each individual and the calculated lifetime body length and constitutional type of some individuals.","PeriodicalId":481876,"journal":{"name":"Вестник антропологии","volume":"11 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-06-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"135143196","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"О чем могут рассказать ворота в селах Башкирии? Декорирование ворот как акт выражения персональной идентичности What Can the Gates in the Villages of Bashkiria Tell About? Gate Decoration as an Act of Expressing Personal Identity","authors":"E. F. Riazanova","doi":"10.33876/2311-0546/2023-2/112-123","DOIUrl":"https://doi.org/10.33876/2311-0546/2023-2/112-123","url":null,"abstract":"В статье анализируется трансформация строительства деревенских ворот в Республике Башкортостан с 1960 г. до наших дней. Автором использовались такие научные методы как полевое этнографическое наблюдение и неформализованное интервью с местными жителями. Актуальность данной статьи заключается в том, что в связи с появлением новых строительных материалов башкирское деревянное зодчество постепенно утрачивается. Основной задачей исследования было стремление выяснить, почему для жителя башкирского села так важно декорировать экстерьер ворот и дома. Какую функцию несут в себе ворота? Автор приходит к выводу, что ворота являются не только архитектурной постройкой, но и средством выражения персональной идентичности башкир. This article analyzes the transformation of the village gates construction from 1960 to the present day in the Republic of Bashkortostan. The author used the methods of field ethnographic observation and unstructured interview. The relevance of this article lies in the fact that due to the emergence of new building materials, the Bashkir wooden architecture is gradually being lost. The author’s main task was to find out why it is so important for a resident of a Bashkir village to decorate the exterior of the gate and the house. What is the function of the gate? The author comes to the conclusion that the gate is not only an architectural structure, but also a means of expressing the personal identity for the Bashkirs.","PeriodicalId":481876,"journal":{"name":"Вестник антропологии","volume":"68 1","pages":"0"},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-06-01","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"135143880","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}