Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology最新文献

{"title":"The Perspective of Interpreting Cultural Values Based on Folklore (Using The Example of Ethnic Groups in Kenya and Neighboring Regions)","authors":"Александра Аркадьевна Ким","doi":"10.23951/2307-6119-2023-3-110-118","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-3-110-118","url":null,"abstract":"Этнографическое изучение народов обычно сопровождается сбором фольклорного материала, так как фольклор – ценный источник информации для этнографа. Экспликация разного рода информации из текста – известный прием в гуманитарных науках, поэтому привлечение фольклора как источника для поиска и интерпретации культурных ценностей представляется перспективным. Цель данного исследования состоит в том, чтобы рассмотреть фольклор этнических групп Кении и сопредельных регионов в качестве источника для выявления и интерпретации социокультурных ценностей. В ходе исследования применяется ценностный подход к изучению культуры. Ключевой вклад этой статьи в образовательную модель по преподаванию русского языка как иностранного в учебных заведениях Кении заключается в том, чтобы дать представление о традиционных ценностях народов Кении и показать важность фольклора для преподавания. В африканских сказках, как и в сказках народов всего мира, представлен определенный моральный кодекс и отражены культ предков, вера в духов, талисманы и силы природы. В связи с трудностями получить информацию непосредственно от народов Кении идея использовать фольклор для интерпретации культурных ценностей кажется достаточно перспективной, особенно в свете усилий кенийской интеллигенции приобщить к родной культуре урбанизированную кенийскую молодежь, получающую школьное и университетское образование на английском языке. Рассматриваются примеры применения этнографического анализа на материале африканских сказок с целью интерпретации социокультурных ценностей. Высказывается предположение, что в фольклоре комбинаторика универсальных (общечеловеческих) и идеоэтнических (национальных) ценностей отражается специфическим образом: рассмотренные примеры ценностей являются универсальными, но реализуются они идеоэтнически. Folklore collections usually complement ethnographic studies, as folklore provides ethnographers with valuable sources of information. Extracting and analyzing different types of text information is a well-known technique in the humanities. Therefore, it is promising to use folklore as a source for exploring and interpreting cultural values. This article uses a value-based approach to the study of culture. It aims to examine the folklore of ethnic groups in Kenya and neighboring regions as a source for identifying and interpreting sociocultural values. The main contribution of this article to a model for teaching Russian as a foreign language in educational institutions in Kenya is to give an idea of the traditional values of the peoples of Kenya and to show the importance of folklore for teaching as it appears in the fairy tales of peoples around the world. African fairy tales convey certain morals and reflect ancestor worship, beliefs in spirits, talismans, and the forces of nature. Since it is difficult to obtain information directly from the peoples of Kenya, the idea of using folklore to interpret cultural values seems quite promising, especially given the efforts of the K","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-11-15","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136228586","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"About the Results of a Trip to the Selkup Porg at the Parusovye Lakes","authors":"Ольга Борисовна Степанова","doi":"10.23951/2307-6119-2023-3-131-139","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-3-131-139","url":null,"abstract":"Описываются результаты поездки автора к селькупскому порге – изображению духа на дереве, расположенному на промысловых угодьях на р. Парусовой, правом притоке среднего Таза. К итогам поездки относится научная фиксация памятника и проведенного обряда кормления духов, а также ряд выводов, вытекающих из анализа собранного материала. Главным открытием исследования стало отождествление духа-женщины, вырубленной в порге, с главным селькупским божеством Жизненной Старухой Илынтыль кота, детально описанным в работах Е. Д. Прокофьевой, после чего порге обрело развернутую характеристику, а божественная Старуха получила визуализацию в скульптурном изображении. Причем порге с Парусовых – пока единственное ее верифицированное изображение. Поездка к порге подтвердила, что вера в духов и их магическую силу у селькупов по-прежнему жива. Однако в отношении селькупов к данному духу были отмечены изменения. По заявлению хранителя, поскольку изображенная на порге Старуха является Хозяйкой всей земли, смотреть на нее, делать ей подношения и просить у нее покровительства и помощи могут все живущие на земле люди. В селькупской традиции такого широкого толкования круга лиц, имеющих доступ к порге, не было, поэтому подобное явление следует относить к новациям. Исследование выявило до сих пор неизвестное науке явление захоронения под деревом с порге домашних духов трех селькупских родов и дало ему предположительное объяснение. The article describes the results of the author's trip to Selkup Porg - the image of the spirit on the tree, located on the fishing grounds on the river. Sailing, the right tributary of the middle Taz. The results of the trip include the scientific fixation of the monument and the ritual of feeding the spirit, as well as a number of conclusions drawn from the analysis of the collected material. The most important discovery of the study was the identification of a female spirit carved in a porg with the main Selkup deity, the Old Woman Ilyntyl Kota, described in detail in the works of E.D. Prokofieva, after which the Porg received a detailed characterization and a visualization of the divine Old Woman in a sculptural image. Moreover, the Porg of the Parusovs is her only verified image to date. The trip to the Porg confirmed that the belief in spirits and their magical power is still alive among the Selkups. However, changes were noted in relation to this spirit. Since the Old Woman depicted on the Porg is the mistress of all the Earth, all people living on Earth can look at her, make offerings to her, and ask her for protection and help, according to the Guardian. In the Selkup tradition, there was no such broad interpretation of the group of people who have access to the Porg, so this phenomenon is due to an innovation. The study has revealed the fact, still unknown to science, that the burial of the house spirits of three Selkup clans under a Porg tree provides a probable explanation.","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-11-15","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136228246","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"Ablatives in Nanaic Languages","authors":"Софья Алексеевна Оскольская, Наталья Марковна Стойнова","doi":"10.23951/2307-6119-2023-3-71-89","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-3-71-89","url":null,"abstract":"Рассматриваются средства выражения аблативных значений в нанийских языках: в найхинском, джуенском, горинском и бикинском диалектах нанайского языка, ульчском, уильтинском, а также в курурмийском языке. В рамках исследования был составлен список контекстов с аблативными и смежными с аблативными значениями. Исследование выполнено на базе текстовых данных из разных источников: полевых записей авторов, архивных и опубликованных текстов. Полученная база данных позволяет выявить несколько кластеров языков, значений и самих аблативных показателей. Так, на основании набора аблативных показателей можно выделить три группы идиомов: найхинский и джуенский нанайский; горинский нанайский и уильтинский, а также случайная группа из бикинского нанайского и ульчского. Курурмийский не попадает ни в одну из групп. Аблативные показатели, представленные в нанийских идиомах, распадаются на следующие группы по набору выражаемых ими значений: собственно аблативные показатели, аблативно-инструментальный суффикс -ǯi, пролативные падежные показатели выражающие около-пролативные значения в аблативной зоне, и более широкий локативно-пролативный показатель -la, сочетающий около-пролативные значения и источник информации и передачи. В нанийских языках можно выявить три стабильных модели полисемии внутри аблативной зоны: центральные аблативные значения, около-пролативные значения, физическую и метафорическую передачу. Наконец, языки делятся на два кластера по дистрибуции средств выражения внутри аблативной зоны: первая группа включает в себя найхинский и джуенский нанайский, кур-урмийски и, возможно, бикинский нанайский; второй кластер формируют уильтинский и ульчский. Горинский нанайский выделяется среди всех нанийских идиомов. The article deals with the markers expressing ablative semantics in Nanaic varieties, including several Nanai dialects (Naikhin, Dzhuen, Gorin, and Bikin), Ulcha, Uilta, and Kili (Kur-Urmi). The study compiled a list of contexts with ablative and closely related semantics and analyzed which grammatical element is used in each context in each language variety. The study draws on textual data from a variety of sources, including our own field recordings, archival texts, and published texts. The final dataset shows several clusters of language varieties, meanings, and ablative markers. There are three clusters of Nanaic varieties based on the attested ablative cases: Naikhin and Dzhuen Nanai, Gorin Nanai and Uilta, and a random cluster of Bikin Nanai and Ulcha. The Kili variant stands out from these. The observed ablative markers cluster according to the meaning groups they cover: proper ablative markers, the ablative/instrumental marker -ǯi, prolative case markers -ki and -kki, which cover a near-prolative subset of the ablative domain, and a broader locative/prolative marker -la, which combines nearprolative meanings and sources of information or transmission. The Nanaic varieties show three stable polysemy patterns: ablative core meanings, near-prolati","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-11-15","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136228250","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"Verbs of Falling in the Tatyshly Udmurt Language","authors":"Егор Владимирович Кашкин","doi":"10.23951/2307-6119-2023-3-35-46","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-3-35-46","url":null,"abstract":"Рассматриваются глаголы падения (ср. в русском языке упасть, рухнуть, опрокинуться, грохнуться и др.) в татышлинском говоре удмуртского языка (периферийно-южный диалект, южное наречие). Ранее это семантическое поле системно не рассматривалось на удмуртском материале. Работа ведется в рамках фреймового подхода к лексической типологии, предполагающего описание семантики лексем путем анализа их сочетаемости. Результаты сопоставляются с выводами типологического проекта о глаголах падения, а также ряда частноязыковых статей. Данные собраны в полевых условиях методом анкетирования носителей языка (перевод предложений с русского языка на удмуртский, оценка правильности и интерпретация предложений на удмуртском языке). Дополнительно привлечены материалы словарей и корпусов удмуртского языка. В центре внимания находятся прямые употребления рассматриваемых лексем. Выявлены основные семантические противопоставления в зоне падения, релевантные для исследуемого идиома. Во-первых, это регулярная типологически оппозиция между падением всего субъекта с высоты и сменой вертикального положения на горизонтальное. Во-вторых, в татышлинском говоре отмечается особая категоризация падения, сопровождающегося разрушением субъекта (что также характерно для многих языков). В-третьих, имеется специальный набор лексем, описывающих перемещение жидкостей и сыпучих веществ. Проанализированы их семантические характеристики, также их связь с контекстами падения множественного субъекта и ограничения на употребление в этих контекстах. В первую очередь глаголы перемещения веществ описывают падение множественных субъектов небольшого размера, тогда как с наименованиями субъектов большего размера сочетаются базовые лексемы. В-четвертых, любопытно наличие отдельной лексемы, описывающей падение субъекта (как одушевленного, так и, что менее ожидаемо типологически, неодушевленного) лицевой стороной вниз, что связано с теоретическим понятием фасадности. Наконец, проанализированы пересечения поля падения со смежными семантическими полями разрушения, вращения и некоторых других типов перемещения, сформулированы семантические признаки, которые могут способствовать классификации значения падения и других перечисленных значений. The article deals with verbs of falling (cf. in English: fall, drop, plummet, plunge, nosedive) in the Tatyshly subdialect of the Udmurt language (southern variant, peripheral-southern dialect). This domain has not yet been systematically studied based on Udmurt language material. The study relies on the frame-based approach to lexical typology, which proposes to describe semantics through collocation analyses of lexemes. The results are compared with the conclusions of the typological project and several language-specific articles on verbs of falling. The data were collected mainly by surveying native speakers (translation from Russian into Udmurt, evaluation and interpretation of sentences in Udmurt). Data from the Udmurt dictionaries and corpora are also considered. W","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-11-15","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136228254","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"The Names of Large Domestic Animals in the Mongolian Languages in Comparison with the Bashkir Language and the Language of the Siberian Tatars","authors":"Светлана Менкеновна Трофимова, Ханиса Чайдатовна Алишина, Минсылу Губайтовна Усманова","doi":"10.23951/2307-6119-2023-3-57-70","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-3-57-70","url":null,"abstract":"Рассмотрены и введены в научный оборот названия крупных домашних животных в старописьменном монгольском, халха-монгольском, бурятском и калмыцком языках в сопоставлении с башкирским языком и языком сибирских татар на предмет выявления общих терминов и установления их общемонгольского или общетюркского характера. Данная группа лексики относится к наиболее древним пластам словарного состава языка и в жизни народа имеет большую материально-культурную ценность. Сбор, фиксация, анализ названий домашних животных в монгольских и тюркских языках, интерпретация ее в сравнительно-сопоставительном аспекте имеют большое научное и практическое значение, но неиспользование этих терминов постепенно приводит к их утрате. Проведенный анализ позволил выявить заимствованный характер многих из этих терминов. Термины, связанные с верблюдом и крупным рогатым скотом в старописьменном монгольском, халха-монгольском, бурятском, калмыцком языках, имеют тюркское происхождение, монгольские названия лошади имеют параллельные термины в тюркских языках: азарга, хүлэг, жороо, аргамаг, агта, что говорит о тюркском влиянии на монгольские языки.\u0000 This study aimed to scientifically process and comparatively analyze the names of domestic animals in the Khalkha-Mongolian, Old Mongolian, Buryat, and Kalmyk languages to identify common terms and determine their general Mongolian character. For comparison, parallels from the Bashkir language and the language of the Siberian Tatars were used to identify common Turkic-Mongolian terms for livestock associated with the names of domestic animals. We were able to determine that many of these terms are borrowed, and we were also able to determine that the terms associated with the camel in the Khalkha-Mongolian, Buryat, Kalmyk, and non-written Mongolian languages have a Turkic origin. Mongolian terms for cattle are also Turkic. The terms associated with horses have no Turkic equivalent. Further study of this vocabulary layer, especially from the comparative-historical aspect, will make it possible to explain the external influence of the Mongolian languages under which the Mongolian terminology of domestic animals was formed because the Khalkha-Mongolian, Buryat, and Kalmyk terms have parallel terms in the Turkic languages such as azarga, hyuleg, zhoroo, argamag, agta.","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-11-15","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136228583","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"About the Stages of a Person's Life in the Tradition of Age Counting Among the Altaians","authors":"Надежда Алексеевна Тадина","doi":"10.23951/2307-6119-2023-3-154-164","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-3-154-164","url":null,"abstract":"Основным принципом культуры общения алтайцев выступает уважение к возрасту человека, определяемого с помощью 12-летнего «животного» календаря. Расположенные во времени возрастные периоды выступают последовательными жизненными этапами человека, освещение которых составляет цель статьи. При введении источниковой базы (полевые и опубликованные этнографические и фольклорные материалы) в научный оборот был использован методический инструментарий исследования, основанный на сочетании сравнительно-исторического способа анализа с методами описания и систематизации собранного материала. Актуальность исследования состоит в том, что на фоне девальвации традиционных семейных ценностей в условиях глобализации вызывает интерес опыт отношений между поколениями у алтайцев. Выявлено параллельное использование двух-трех систем счета возраста у алтайцев – 12-ричной, 10-ричной и 20-ричной. Обращено внимание, что в алтайском языке для обозначения понятия «год» как единицы счета возраста используется слово «jаш» в отличие от года «jыл» как астрономического явления (совокупности сезонов). Определены воззрения алтайцев на возвращение «своего» года через 11 прожитых лет, причины «пережитого» века, включающего шесть календарных циклов (72 года). Описаны случаи соблюдения ритуального поведения в год «прихода» своего года, почитание животного, под знаком которого родился. Приведены возрастные определения и речевые обороты избегания называть количество прожитых лет при соблюдении числовой символики (четное число по отношению к миру живых), выступающей стереотипом мышления в традиционной культуре алтайцев. Освещено сравнение возрастных особенностей старых людей с неодушевленными и малозначащими в быту предметами (костыль, чурбан, мешалка, ступа и пр.), а не с какими-либо качествами животных (собака, белка, волк, верблюд), присущими молодым. Сделан вывод о том, что возрастные календарные периоды жизни человека представляют полярные половины: в 12, 24, 36 и 48 лет, характеризуемые возрастающей и прогрессирующей тенденцией, в 60 и 72 года, относящие к стареющей и убывающей линии. Во взаимосвязи с тремя праздниками жизни – рождение, бракосочетание и смерть – проявляется физическое вхождение и социальная пройденность жизненных периодов человеком. The most important principle of the communication culture of the Altaians is respect for a person’s age, which is determined based on the 12-year \"animal\" calendar. Ages located in time function as successive stages of a person's life and are the subject of this article. In introducing the source base (field and published ethnographic and folklore material) into the scientific cycle, methodological research tools based on a combination of a comparative historical analysis method and methods of describing and systematizing the collected material were used. The study's relevance lies in the fact that against the devaluation of traditional family values in the context of globalization, the experience of intergenerational relations among Alta","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-11-15","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136228584","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"Personal Names of the Peoples of Bashkortostan: General Patterns of Development of the Names of Creativity and the Uniqueness of Cultures","authors":"Фарида Габдулхаевна Галиева","doi":"10.23951/2307-6119-2023-3-102-109","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-3-102-109","url":null,"abstract":"Антропонимы народов Башкортостана рассматриваются в контексте динамики этнических традиций в условиях социально-политических и экономических перемен, а также своеобразия полиэтничной и поликонфессиональной среды. Показаны общие закономерности и выявлено различие в имятворчестве православных русских, мусульман башкир и татар, носителей традиционных («языческих») религий удмуртов и чувашей, лютеран-латышей. В хронологических рамках XX – начало XXI в. изучено изменение состава именников этносов, определено направление от этнокультурного разнообразия к формированию в советское время общего пласта имен-советизмов и интернациональных антропонимов, а в постсоветское время – возврат к некоторым досоветским традициям. Башкиры, татары, русские вновь обращаются к именам, бытовавшим в дореволюционное время. Актуализировался обычай иметь два, иногда три имени (официальное для коммуникации; тайное, данное во время религиозного обряда; обережное). У «язычников» удмуртов возврата к исконно этническим антропонимам не наблюдается вследствие того, что для них «своими» считаются имена, заимствованные из тюркской и русской среды. У «язычников» чувашей с конца XIX в. происходил отказ от этнических «языческих», переход к общетюркским и славянским именам, которые ныне бытуют как традиционные. В свою очередь, у представителей интеллигенции из числа православных чувашей появилась мода на псевдонимы – имена-обереги тюркского происхождения. У латышей имен-советизмов не было ввиду непринятия советской власти в послереволюционные годы, интернациональные слова у них имелись, но звучали по-своему. Сделан вывод о том, что сохранность традиций связана с пластичностью этнических культур, возможностью сосуществовать и взаимодействовать с советскими, иноэтническими, иноконфессиональными обычаями, развиваться через обновление. Разнообразие этнокультурных явлений демонстрирует именник села Улькунды Дуванского района, в котором есть традиционные антропонимы, советизмы, международные, имена, связанные с топонимами, миром растений и животных, химическими элементами, предметами быта, известными личностями, новшествами в обществе. The article examines the personal names of the peoples of Bashkortostan in the context of the dynamics of ethnic traditions in the context of socio-political and economic changes, as well as the uniqueness of the polyethnic and polyconfessional environment. The general patterns are pointed out, and the difference in the emergence of Orthodox Russians, Bashkir Muslims, and Tatars, carriers of traditional (\"pagan\") religions of Udmurt and Chuvash, Lutherans, and Latvians becomes clear. In the chronological framework of the 20 – early 21 century, the change in the composition of names of ethnic groups was studied, and the direction from ethnocultural diversity to the formation of a common layer of name Sovietisms and international anthroponyms in the Soviet period was determined, and in the post-Soviet period – a return to some pre-Soviet traditions. Bashkirs, Tatar","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-11-15","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136228248","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"Between the Vakh and Taz River: On the Origin of the of Northern Selkups","authors":"Владимир Николаевич Адаев, Анжела Хайрулловна Машарипова","doi":"10.23951/2307-6119-2023-3-90-101","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-3-90-101","url":null,"abstract":"Представлены эпизоды селькупской истории в бассейне р. Вах и на сопредельной территории верхнего Таза в первой половине XVIII – начале ХХ в. Рассмотрены вопросы локализации Тымской и Караконской волостей, их дробности и соотнесенности с конкретными группами населения, освещены детали завершающегося процесса миграции селькупов и становления этнических границ между селькупами и хантами. Исследование основано на анализе и сопоставлении архивных данных с материалами предшествующих нашей историко-этнографических публикаций. В результате анализа были скорректированы ранее предполагавшиеся границы расположения Тымской волости на Вахе и соседней Караконской на Тазу. Установлено, что не позднее 1740 г. представители селькупской Караконской волости покинули Вах и она располагалась уже в бассейне Таза. Период относительно свободных миграций селькупов к середине XVIII в. уже завершился. Позднее на пространстве между Вахом и Тазом происходили лишь перемещения небольших селькупских и хантыйских групп, причем в обоих направлениях. Ограниченные контакты между населением двух бассейнов, значительно уменьшившись в начале XIX в., не прекращались и спустя столетие. Существенная часть ваховских селькупов и их элита в первые десятилетия ХХ в. сохраняли этническую идентичность. Окончательный разрыв связей селькупов верхнего Таза с Вахом и исчезновение общности ваховских селькупов произошли ближе к середине ХХ в. The article deals with some episodes of Selkup history in the valley of the river Vakh and on the adjacent territory of the upper Taz River in the first half of the 18th century and at the beginning of the 20th century. The main topics discussed are the following: the localization of the Tymskaya and Karakonskaya volosts, their divisibility and connection with certain groups of the local population, the details of the final process of migration of the Selkup and the formation of their ethnic boundaries with the Khanty. The study is mainly based on the analysis and comparison of archival data with the material of previous historical and ethnographic publications. As a result, the research adjusted the previously assumed boundaries of the Tymsky volost on the Vakh River and the neighboring Karakonskaya volost on the Taz River. It turned out that the Selkups of the Karakonskaya volost had left the Vakh River by 1740 and were already in the basin of the neighboring Taz River. It turned out that the period of relatively free migration of the Selkups had already ended in the middle of the 18th century. Later, there were only movements of small groups of Selkups and Khanty in the space between the Vakh and Taz rivers and in both directions. Having decreased significantly in the early 19th century, limited social communication between the populations of the two river basins did not cease even after a century. A significant part of the Selkups of the river Vakh and their elite remained faithful to their ethnic identity in the first decades of the 20th century. The final","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-11-15","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136228253","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"The Inhabitants of the Tomsk Monastery of St. John the Baptist (1869–1917): The Experience of Prosopographical Research","authors":"Наталия Ивановна Сазонова","doi":"10.23951/2307-6119-2023-3-119-130","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-3-119-130","url":null,"abstract":"Представлен коллективный портрет монахинь и послушниц Томского Иоанно-Предтеченского женского монастыря за период с 1869 по 1917 гг. Основой для анализа являются списки насельниц монастыря за указанный период, которые исследуются с применением методов просопографического исследования, что позволяет определить, из каких мест прибывали в монастырь женщины и девушки, каковы были их социальный статус и сословное происхождение, образование, какой деятельностью в монастыре они занимались, а также проследить динамику изменения их статуса в общине. Показано, что насельницы монастыря в подавляющем большинстве происходили из различных регионов Сибири, но в составе послушниц и монахинь были также переехавшие в Западную Сибирь из Европейской России – переселенцы в Сибирь и послушницы, монахини, направленные в Томский монастырь решением священноначалия. Среди насельниц большую часть составляли незамужние девушки, принимавшие решение связать свою жизнь с монастырем, в меньшей степени были представлены вдовы. В сословном отношении преобладали женщины и девушки крестьянского происхождения, а также мещанки. Однако происхождение из низших сословий не влияло на статус насельницы в общине. Он определялся не происхождением, а способностями и умениями. Особое значение имело образование, руководство монашеской общины поощряло обучение насельниц грамоте. Впоследствии такие монахини и послушницы могли служить при храме, а также преподавать в монастырском Духовном училище, работа которого являлась важной частью социального служения обители. Состав монашеской общины отличался стабильностью, средний срок пребывания насельницы в монастыре составлял 15 и более лет. Крайне редки были случаи, когда сестра покидала обитель. При этом путь от «сестры на испытании» до монахини мог занимать от 10 и более лет, что было связано с требованиями к возрасту принимающих монашеский постриг. Таким образом, духовный рост насельницы происходил в течение многих лет, сочетаясь с освоением новых навыков, умений, повышением образования. The article presents a collective portrait of the nuns and novices of the Tomsk monastery of St. John the Baptist from 1869 to 1917. The basis for the analysis is the lists of the monastery's residents for the given period. They are studied using the methods of prosopographic research, which allows us to determine from which places the women and girls came to the monastery, what social status and origin they had, what education they received, what activities they pursued in the monastery, as well as to trace the dynamics of changes in their status in the community. It turned out that most of the monastery's residents came from different regions of Siberia. However, among the novices and nuns were also those who had moved to Western Siberia from the regions of European Russia – immigrants to Siberia and novices, nuns who had been sent to the Tomsk monastery by the decision of the hierarchy. Among the residents, most were unmarried girls who had chosen to enter the c","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-11-15","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136228251","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}

{"title":"The Image of a Woman in the Russian, Tatar and Khanty Phraseological Pictures of the World","authors":"Елена Николаевна Ермакова, Гузель Чахваровна Файзуллина, Любовь Геннадьевна Возелова","doi":"10.23951/2307-6119-2023-3-22-34","DOIUrl":"https://doi.org/10.23951/2307-6119-2023-3-22-34","url":null,"abstract":"Большая часть фразеологизмов (ФЕ), номинирующих человека, не содержит указания на биологический пол обозначаемого лица. В русских ФЕ форма мужского или женского рода выражается флексией грамматически главного компонента, что обусловлено их грамматической природой. Однако эта форма, как правило, не является показателем пола и служит для называния как мужчины, так и женщины (кисейная барышня, белая ворона). ФЕ, характеризующих лиц обоих полов, в русском языке большинство. В незначительной части ФЕ возможно изменение рода грамматически главного компонента для называния лиц противоположного пола (змея подколодная – змей подколодный), редко происходит замена компонента с целью идентификации референта речевой ситуации (базарная баба / базарный мужик). В татарском и хантыйском языках категория рода отсутствует. Представлены результаты сопоставительного анализа ФЕ, характеризующих только женщину, в разносистемных языках. Несмотря на то, что ФЕ – это глубоко национальное явление, их анализ позволяет сделать вывод о совпадении признаков феминности и черт феминной модели поведения, номинированных этими единицами, в русской, татарской и хантыйской языковых картинах мира. Проблемы гендерной идентичности, гендерной дифференциации и их культурной обусловленности находятся в русле наиболее востребованных сегодня гуманитарных исследований, чем и определяется актуальность данной работы. Анализируются ФЕ, отражающие представления о женском начале, дана их классификация по семантике и коннотации. Феминно маркированные ФЕ в разных лингвокультурах характеризуют в основном физиолого-анатомические, интеллектуально-психологические и социально-аксиологические свойства женщины и «женского мира». При различиях в образной основе ФЕ, характеризующих женщину в принадлежащих языкам соседствующих народов, можно говорить о культурно универсальном подходе к оценке тех или иных качеств, признающихся сугубо женскими. Most phraseological units that name a person do not contain in their semantic structure any reference to the actual biological sex of the person they denote. By their grammatical nature, Russian phraseological units have a masculine or feminine form expressed by the inflection of the main grammatical component. However, this form is usually not gender-specific and is used to refer to both a man and a woman (kisejnaya baryshnya, belaya vorona. Free translation: blue-haired girl, white crow). In Tatar and Khanty languages, there is no category of gender. Phraseological units denoting persons of both genders can be found mostly in Russian. In a small part of phraseological units it is possible to change the gender of the main grammatical component to denote persons of the opposite gender (zmeya podkolodnaya – zmej podkolodnyj. Free translation: snake in the grass(she/he)), the component is rarely replaced to identify the referent of the speech situation (bazarnaya baba – bazarnyj muzhik. Free translation: Gossipmonger (she/he)). The article presents the results of a compar","PeriodicalId":52022,"journal":{"name":"Tomskii Zhurnal Lingvisticheskikh i Antropologicheskikh Issledovanii-Tomsk Journal of Linguistics and Anthropology","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0,"publicationDate":"2023-11-15","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":null,"resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":"136228585","PeriodicalName":null,"FirstCategoryId":null,"ListUrlMain":null,"RegionNum":0,"RegionCategory":"","ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":"","EPubDate":null,"PubModel":null,"JCR":null,"JCRName":null,"Score":null,"Total":0}