VISUAL SEMIOTICS OF THE IMAGES OF MARTHA AND MARY IN EUROPEAN PAINTINGS

Проведен иконографический анализ образов Марфы и Марии в европейской живописи. Рассмотрена и проанализирована иконографическая традиция с построением визуального ряда произведений от эпохи Высокого Возрождения до стиля модерн. Описаны формальные приемы, определяющие поэтику композиционного построения живописного произведения: геометрические схемы, пространственные планы, атрибутивные признаки и др. В результате количественного анализа определено, что всплеск интереса к визуализации образов Марфы и Марии характерен для эпохи барокко и в наибольшей мере для итальянских и фламандских художников, при этом разработка сюжета ведется по-разному. Установлено, что отождествление образа Марии с кающейся Марией Магдалиной характерно только для итальянской живописи. В произведениях барочной испанской, фламандской (исключение – произведение П. П. Рубенса) и голландской школ живописи, а впоследствии и в произведениях академизма, реалистического искусства и символизма сюжет о Марфе и Марии разрабатывается на основе включения в композиционную схему фигуры Христа, что наиболее соответствует евангельскому тексту. На основе иконографии сюжета и антропологического подхода к прочтению семантики визуальных образов выявлены текстуальные и контекстуальные значения визуальной репрезентации образов Марфы и Марии. В эпоху барокко и в странах устоявшего и торжествующего католицизма одной из важнейших коннотаций сюжета является рефлексия оппозиции земного и духовного богатства, которая красноречиво проявляется в трактовке образов сестер и формальных композиционных приемах. В произведениях итальянских художников доминирует решение в пользу красоты и богатства Марии Магдалины в противовес невзрачности Марфы, которая часто выглядит как служанка. В повседневном плане итальянские художники разрабатывают мотив соперничества двух женских типов, отдавая предпочтение страстной и привлекательной Марии Магдалине, что совершенно не характерно для фламандского искусства, иконография которого говорит, скорее, о «статус-кво», существующем между сестрами и их служением Господу, при этом разница земного и духовного служения подчеркивается не столько эмоциональной характеристикой образов, сколько композиционным построением и атрибутами каждой из сестер.Визуализация вопроса о том, какое же из служений ведет в рай, в конкретно образном решении сюжета о Марфе и Марии появляется впервые в произведении А. да Корреджо, а затем – только через четыре века – в живописи символистов М. Дени и М. В. Нестерова, которые воспроизводят фигуры Христа, Марфы и Марии на фоне образа Небесного Иерусалима.В качестве основной концептуальной антропологической характеристики сюжета о Марфе и Марии выявлена дуалистическая несводимость путей земного и небесного служения друг к другу и одновременно причастность и того и другого божественному замыслу о человеке, которая по-прежнему остается актуальной экзистенциальной проблемой человеческого бытия. The essay is dedicated to the iconographic analysis of the images of Martha and Mary in European paintings. The iconographic tradition with the construction of a visual series of works from the High Renaissance to the Art Nouveau style is analyzed. The formal techniques that determine the poetics of the compositional construction of paintings are described: geometric schemes, spatial plans, attributive signs, etc. As a result of the quantitative analysis, it has been determined that the surge of interest in the visualization of the images of Martha and Mary is characteristic of the Baroque and, to the greatest extent, of Italian and Flemish artists, while the plot is developed in different ways. It has been established that the identification of the image of Mary with the penitent Mary Magdalene is characteristic only for Italian paintings. For works of the Baroque Spanish, Flemish (the exception is the painting by Peter Paul Rubens), and Dutch schools of painting, and, subsequently, for works of academism, realistic art, and symbolism, the plot of Martha and Mary is developed on the basis of the inclusion of the figure of Christ in the compositional scheme, which most corresponds to the gospel text. Based on the iconography of the plot and the anthropological approach to reading the semantics of visual images, the textual and contextual meanings of the visual representation of the images of Martha and Mary are revealed. In the Baroque and in the countries of established and triumphant Catholicism, one of the most important connotations of the plot is the reflection of the opposition of earthly and spiritual wealth, which is eloquently manifested in the interpretation of the images of the sisters and formal compositional techniques. Italian artists’ paintings are dominated by the decision in favor of the beauty and wealth of Mary Magdalene as opposed to the plainness of Martha, who often looks like a servant. In everyday terms, Italian artists develop a motif of rivalry between the two female types, giving preference to the passionate and attractive Mary Magdalene, which is completely unusual for Flemish art, whose iconography speaks rather of the “status quo” that exists between the sisters and their service to the Lord, while the difference between earthly and spiritual service is emphasized not so much by the emotional characteristics of the images, but by the compositional structure and attributes of each of the sisters. Visualization of the question of which of the services leads to heaven, in the figurative solution of the plot about Martha and Mary, appears for the first time in Antonio Allegri da Correggio’s painting, and then, only four centuries later, in the paintings of the Symbolists Maurice Denis and Mikhail Nesterov, who reproduce the figures of Christ, Martha, and Mary against the background of the image of Heavenly Jerusalem. As the main conceptual anthropological characteristic of the plot about Martha and Mary, the dualistic irreducibility of the ways of earthly and heavenly service to each other and, at the same time, the involvement of both of them in the divine plan for man, which, as before, remains an actual existential problem of human existence, is revealed.