Морфосинтаксические особенности русского языка в закарпатском Солотвине и приднестровском Тирасполе

Данная работа представляет результаты нашей полевой работы, проведенной с 2004 года по 2011 год в двух трехъязычных городах: Солотвино (Закарпатская область, Украина) и Тирасполь (При-днестровье, Молдова) и направленной на выявление функционирования русского языка как язы-ка-посредника между национальными меньшинствами этих населенных пунктов: между венграми и румынами в Солотвине и между молдаванами и украинцами в Тирасполе. Мы делали письменные заметки, записи спонтанной речи, а также интервьюировали собеседников. Для выявления особен-ностей русского языка респонденты делали письменные и устные переводы, писали сочинения и заполняли тесты. Нашей целью было выявление сходств и различий между этими двумя языковыми ситуациями, а также описание местного варианта русского языка.В первой части работы представлены изучаемые языковые сообщества, особенность которых со-стоит, с одной стороны, в том, что в обоих случаях языки национальных меньшинств относятся к разным языковым семьям. С другой стороны, русский язык в Приднестровье имеет статус госу-дарственного языка наряду с украинским и молдавским и преподается во всех учебных заведениях Приднестровья, а в Закарпатье, как и на всей Украине, он не имеет никакого официального статуса. В Солотвине еще действуют венгерская и румынская школа наряду с украинской, но русский язык уже нигде не преподается в последние 6 лет. Несмотря на это, даже местные дети продолжают поль-зоваться русским языком в общении с иноязычными соседями. Многоязычие сохранилось именно благодаря потерявшему коннотацию языка власти и ставшему «нейтральной», «сверхнациональ-ной» lingua franca русскому языку.Во второй части работы описаны некоторые фонетические, лексические и грамматические осо-бенности солотвинского русского языка в сопоставлении с русским языком в Тирасполе. Местный русский язык подвергается всестороннему влиянию близкородственного официального украинско-го языка и, в меньшей мере, неродственных румынского и венгерского языков, которые в сознании местных говорящих резко отделяются от языков славянской группы.В третьей части работы мы рассматриваем результаты тестов по использованию глагольного вида школьниками данных населенных пунктов. Мы уделили особое внимание глагольному виду, так как он не имеет полноценного аналога ни в румынском / молдавском, ни в венгерском языках и правильность его использования доказывает высокий уровень владения языка. В случае употреб-ления видовых пар, интерференция с украинской грамматикой может даже оказаться «положи-тельной» по сравнению с интерференциями из румынского и венгерского субстратов. Однако зна-ния солотвинских школьников не имеют теоретической основы, и, скорее всего, свидетельствуют о «панграмматическом» подходе к вопросу глагольного вида, так как они осваивают русский язык в процессе общения и спонтанной речи.В заключение мы приводим примеры из сочинений школьников о местных языках и даем прогно-зы по поводу возможного будущего русского языка в исследуемых регионах.This paper presents the results of our fieldwork conducted from 2004 to 2011 in two trilingual cities: Solotvyno (Transcarpathian region, Ukraine) and Tiraspol (Transnistria, Moldova) and aimed to identify the functioning of Russian as an intermediary language between national minorities in these settlements: between Hungarians and Romanians in Solotvyno and between Moldovans and Ukrainians in Tiraspol. We made written notes and recordings of spontaneous speech as well as interviewed interlocutors. In order to identify the features of the local Russian language, respondents made written and oral translations, wrote essays, and filled out tests. Our goal was to identify similarities and differences between the two linguistic situations as well as to describe the local variant of Russian.The first part of the paper presents the language communities under study, the peculiarity of which is, on the one hand, that in both cases, the languages of the ethnic minorities belong to different language families. On the other hand, Russian in Transnistria has the status of a state language along with Ukrainian and Moldovan and is taught in all educational institutions in Transnistria, while in Transcarpathia, like the rest of Ukraine, it has no official status. In Solotvynо, there is still a Hungarian and Romanian school along with Ukrainian but Russian has not been taught anywhere for the past 6 years. In spite of this, even local children continue to use Russian in communication with their foreign-speaking neighbours. Multilingualism has been preserved thanks to the Russian language, which has lost its connotation as the language of power and has become a “neutral” or “supra-national” lingua franca.The second part of the paper describes some phonetic, lexical, and grammatical peculiarities of Solotvyno’s Russian language in comparison with the Russian language in Tiraspol. The local Russian language is subjected to the comprehensive influence of the closely related official Ukrainian language and, to a lesser extent, of the unrelated Romanian and Hungarian languages, which in the minds of local speakers are sharply separated from the languages of the Slavic group.In the third part of this paper, we examine the results of tests on the use of the verbal aspect by schoolchildren in these localities. We paid special attention to the verbal aspect because it has no full-fledged analogue in Romanian / Moldovan or Hungarian, and its correct use proves the high level of linguistic proficiency. In the case of the use of aspectual pairs, the interference with Ukrainian grammar may even be “positive” as compared to the interference from Romanian and Hungarian substrata. However, the knowledge of Solotvyno’s school-children has no theoretical basis, and most likely indicates a “pangrammatic” approach to the question of verbal aspect, as they master the Russian language in the process of communication and spontaneous speech.In conclusion, we give examples from schoolchildren’s essays about local languages and some predictions about the possible future of the Russian language in the regions under study.