IMMANIS AND IMMANITAS AS APPLIED TO THE BARBARIANS IN THE USE OF CICERO

Семантический диапазон прилагательного immanis в словоупотреблении Цицерона довольно широк — от нейтрального «огромный» до унизительного «грубый». Характерно, что эпитет immanis с уничижительно-грубым и оскорбительным подтекстом Цицерон применяет по отношению не только к варварам, но и к своим личным врагам или оппонентам из числа римлян, т.е. носителей полисной цивилизации. Таким образом, варварство в худших своих проявлениях проникло в пространство античной культуры. Можно сказать, что вербальное варварство в известном смысле породнило римлян и варваров. То же самое относится и к существительному immanitas, которое может означать множество или толпу, но чаще всего — варварство в самых неприглядных его проявлениях. Все эти негативные качества, объединённые понятием immanitas, как и в случае с эпитетом immanis, применимы к некоторым представителям античной цивилизации в не меньшей степени, чем к «природным» варварам. Так этнолингвистический характер феномена «варварство» как бы переводится Цицероном в культурно-этическую, нравственную плоскость. The semantic range of the adjective immanis in Cicero's usage is quite wide — from the neutral «huge» to the derogatory «rude». It is characteristic that Cicero uses the epithet immanis with a derogatory, rude and insulting connotation in relation not only to barbarians, but also to his personal enemies or opponents from among the Romans, i.e. carriers of the polis civilization. Thus, barbarism in its worst manifestations penetrated into the space of ancient culture. It can be said that verbal barbarism, in a certain sense, related the Romans and the barbarians. The same applies to the noun immanitas, which can mean a multitude or a crowd, but most often — barbarism in its most unsightly manifestations. All these negative qualities, united by the concept of immanitas, as in the case of the epithet immanis, are applicable to some representatives of ancient civilization to no lesser extent than to «natural» barbarians. Thus, the ethno-linguistic nature of the phenomenon of «barbarism» is, as it were, translated by Cicero into a cultural, ethical, moral plane.