A STONE AND THE STUMBLING - I. The holy, the established, the ruined - between the testaments

После череды храмов Первого Завета, перед нами храм, устроенный иначе: это сам Новый Завет, Евангелие и остальные тексты с финальным Откровением Иоанна. Все они - формы особой экзегетической постройки, преодолевающей прежний опыт храмового Богообщения. Можно сказать, что вместо Храма Давида, Храма Иезекииля или Ездры, выстраивается Иной Храм - Храм Иисуса, т. е. Церковь как Его плоть. И Иисус, являя Себя «камнем преткновения» (Мф. 21 и др.), начинает Свое строительство (ибо Он и камень краеугольный) - с разрушения Второго Храма, сначала символически - в виде изгнания торгующих, затем пророчески - в предречении его физического разрушения, потом мистически - на Голгофе и, наконец, эсхатологически - в Небесном Граде. Это и деактуализация всей прежней семантики камня и земли - в раскрытии земных недр и выходе мертвых - с одновременным поглощением землей плоти Иисуса - в акте погребения (здесь и вся семантика пустого Гроба). Следующее звено - это эпизод побиения камнями Стефана со всеми ветхозаветными импликациями и сакраментальномиметическими прообразами. Важные узловые точки - храм плоти у Павла и концепция Жертвы «вне Града» в Послании к Евреям. Взыскание Нового Града венчается видением в Апокалипсисе (Откр 21 2) Нового Иерусалима при полном уже отсутствии Храма. Вся историческая судьба храмовой топики содержит в себе подобный символизм циклического созидания и разрушения материального и ритуального, соматического и мистического, критического и катартического. Мы начнем с некоторых лапидарнокраеугольных мотивов, связующих Первый и Новый Заветы, предварив обсуждением «монументальной теологии» Ф. Пипера - этой весьма отрефлексированной архитектонически-эпистемологической метафоры, с присущей ей перформативно-трансформативной эвристикой.