ON JEWELLERY FROM THE FIRST CENTURIES CE COMPLEXES ON THE TERRITORY OF COLCHISAND SURROUNDING AREAS OF THE NORTH-EASTERN BLACK SEA REGION (ABOUT THE SO-CALLED STYLISTIC GROUP “GORGIPPIA — LOO”)

Abstract

В данной работе пойдет речь о золотых полихромных украшениях, происходящих из комплексов на территории Западной Грузии (Гонио, Махо, Капандиби, Клдеети) и прилегающих областей (Лоо), а также относящейся к этой же группе подвески с изображением Минервы, которая в начале XX в. находилась в собрании ростовского коллекционера Ф.С. Романовича (она специально рассматривается в приложении к статье). По мнению О.В. Шарова, высказанному впервые в 2006 г., указанные украшения входят в группу полихромных ювелирных изделий позднеримского времени, названную им группой «Горгиппия—Лоо» и датированную в первой работе — III в. н.э., в дальнейшем — второй половиной II — первой половиной III в. н.э. Отчасти это характеристика действительно соответствует находкам из склепа II/1975 в Горгиппии (но лишь отчасти — композиции из зерни, также как и касты с зубчатым краем в их декоре не использованы), но при этом находки из Горгиппии не имеют ничего общего с указанными украшениями из Гонио, Клдеети, Капандиби и Лоо, для которых использование филиграни, как в изделиях из Горгиппии, не характерно. Соответственно, очевидно, что следует отказаться от такого необоснованного термина, который обозначает изделия, не связанные между собой. Анализ особенностей формы и декора украшений из Колхиды и прилегающих областей, а также стилистический и хронологических анализ комплексов, из которых они происходят, позволяет прийти к следующим выводам. Прямых оснований датировать III в. н.э. ни один из рассматриваемых комплексов из Колхиды и Лоо — нет. Более того, ювелирные изделия, входящие в состав кладов и погребений из Махо, Гонио, Капандиби и Лоо, вряд ли выходят за рамки I в. н.э., а часть из них с очевидностью может быть датирована еще I в. до н.э. Вместе с тем, подробный анализ бляхи из собрания Ф.С. Романовича дает основание предполагать, что образцом для подражания ювелира могла послужить монетная эмблема, которая появляется на монетах Каракаллы и Геты и, соответственно, датировать подвеску не ранее рубежа II—III вв. н.э. Таким образом, не исключено, что мастерские, появившиеся в Колхиде еще на рубеже н.э. и изготавливавшие в I в. н.э. золотые украшения в характерном стиле, с широким использованием зерни и цветных вставок, преимущественно в пластинчатых кастах с зубчатым краем, продолжали работать в указанном стиле, по крайнем мере, до начала III в. н.э., что теоретически не исключает и более позднюю датировку колхидских комплексов в рамках второй половиной II — первой половиной III в. н.э. Укажем в этой связи, что сочетание в комплексах значительно более ранних импортных драгоценных вещей (в частности, римской бронзовой, серебряной посуды, гемм) и римских и парфянских монет I—II вв., в том числе золотых, которые рассматривают в качестве дипломатических даров, в целом характерно для богатых погребений некрополей Картли, особенно Мцхеты, середины / второй половины II — начала / первой половины III в. н.э. О.В. Шаров высказал предположение, что изготовление и стиль орнаментации украшений рассматриваемой группы «изначально связаны с традициями еще Аршакидского Ирана, а часть предметов могла изготавливаться мастерами Иберии, находящейся в III в. н.э. под сильным иранским влиянием». И этот тезис вызывает серьезные сомнения, учитывая отсутствие в Иране не только близких параллелей по форме украшений, но и сочетаний композиций из зерни со вставками в кастах с зубчатым краем. Скорее рассматриваемые изделия следует рассматривать как изделия местных мастерских и не Иберии, а Колхиды (т.е. Западной Грузии) в том числе с учетом очевидных элементов и мотивов, восходящих к произведениям ювелирного искусства Колхиды более раннего времени. Обращает на себя внимание и практически полное отсутствие украшений, которые можно определить как римские. Разве что можно было бы говорить о происхождение перстня и вставки в одну из блях из Лоо. Стеклянный кубок из Лоо был вероятно изготовлен в Сирии, тогда как серебряный канфар из Капандиби находит ближайшие параллели оформлению ручек на сосудах августовского времени из Центральной Европы. Парфянские же коннотации прослеживаются лишь в случае навершия с характерными подвесками из клада в Гонио и возможно, с фаларом из этого же клада, но и они не имеют никакого отношения ни к III в. н.э., ни к мастерским Иберии. This paper focuses on gold polychrome jewellery originating from the complexes in Western Georgia (Gonio, Makho, Kapandibi, Kldeeti) and adjacent areas (Loo), as well as a pendant with the image of Minerva belonging to the same group, which in early 20th century was acquired by the Rostov-on-Don collector F.S. Romanovich (it is specially considered in the appendix to the article). According to O.V. Sharov, whose opinion was expressed for the first time in 2006, these adornments are included in the group of polychrome jewelry of the late Roman period, which he called the “Gorgippia — Loo” group and dated in 2006 to the 3rdcentury CE, later — to the second half of the 2nd— the first half of the 3rd century CE. In part, this characteristic really corresponds to the finds from crypt II/1975 in Gorgippia (but only in part — compositions made of granulation, as well as cells with a jagged edge, were not used in their decoration), but the finds from Gorgippia have nothing in common with the jewellery from Gonio, Kldeeti, Kapandibi and Loo under discussion, for which the use of filigree, as in the finds from Gorgippia, is not typical. Accordingly, it is obvious that such an unreasonable term, which denotes objects that are not related to each other, should be abandoned. An analysis of the characteristic features of the shape and decoration of jewellery from Colchis and adjacent areas, as well as a stylistic and chronological analysis of the complexes from which they originate, allows us to come to the following conclusions. There are no direct reasons to date to the 3rd century CE any of the complexes from Colchis and Loo under discussion. Moreover, the jewellery found in the hoards and burials from Makho, Gonio, Kapandibi and Loo is unlikely to be later than the 1stcentury CE, and some of these items can obviously be dated even to the 1st century BCE. At the same time, a detailed analysis of the pendant from the collection of F.S. Romanovich gives reason to believe that the coin emblem that appeared on the coins of Caracalla and Geta could serve as a prototype for the jeweler and, accordingly, this allows to date the pendant no earlier than the turn of the 2nd—3rdcenturies CE. Thus, it is possible that the workshops that were established in Colchis at the turn of the Christian era and produced in the 1st century CE gold jewellery in a characteristic style, with extensive use of granulation and colored inlays, mainly in sheet cells with a serrated edge, continued to work in this style, at least until the early 3rdcentury CE, which theoretically does not exclude the later dating of the Colchis complexes within the second half of the 2nd — the first half of the 3rdcenturies CE. In this regard, I would point out that the combination in the complexes of much earlier imported precious items (in particular, Roman bronze and silver utensils and gems), as well as Roman and Parthian coins of the 1st—2ndcenturies, including gold ones, which are considered as diplomatic gifts, is in general typical for the rich burials of the necropoleis of Kartli, especially Mtskheta, of the middle / second half of the 2nd — early / first half of the 3rdcenturies CE. O.V. Sharov suggested that the manufacture and the style of decoration of the jewellery of the group under consideration “originally was associated with the traditions of Arsakid Iran, and some of the items could have been made by craftsmen of Iberia, experiencing in the 3rd century a strong Iranian influence”. Also this thesis raises serious doubts, given the absence in Irannot only of close parallels to the forms of jewellery under discussion, but also of combinations of compositions made of granulation with inlays in cells with a jagged edge. Rather, the objects in question should be considered as products of local workshops and not of Caucasian Iberia, but of Colchis (i.e., Western Georgia), also taking into account obvious elements and motifs dating back to the works of jewellery art of Colchis of an earlier period. Noteworthy is the almost complete absence of adornments which could be identified as Roman, unless one could consider the origin of the finger ring and cameo inlay in one of the plaques from Loo. The glass goblet from Loo was probably made in Syria, while the silver cantharus from Kapandibi finds the closest parallels in the design of the handles among the vessels of the Augustan period from Central Europe. Parthian connotations can be traced only in the case of a finial with characteristic pendants and, possibly, a phalera from the Treasure from Gonio, but they also have nothing to do neither with the 3rdcentury, nor with the workshops of Iberia.