{"title":"Law enforcement fictions in criminal law","authors":"А.И. Ситникова","doi":"10.46741/2713-2811.2023.21.1.020","DOIUrl":null,"url":null,"abstract":"В статье проведена дифференциация уголовно-правовых фикций на законодательные, правоприменительные и доктринальные. В зависимости от степени соответствия содержания умысла наступившим реальным последствиям правоприменительные фикции разделены на простые (однозначные) и сложные (двойные). Установлено, что простые фикции используются правоприменителем при минимальном отступлении уголовно-право- вой оценки содеянного от фактических обстоятельств дела. Использование простых фикций имеет место при квалификации посягательств, связанных с фактическими ошибками в предмете преступления и размерах причиненного ущерба. Сложные фикции включают в себя создание несуществующих последствий, то есть не соответствующих реальным фактам совершенного посягательства. Сложные фикции как правоприменительный прием закреплены в постановлениях пленумов Верховного Суда Российской Федерации, которые позволяют квалифицировать действия виновных лиц при значительном отклонении реально наступивших последствий от содержания и направленности умысла. Представлен правоприменительный подход использования фикций при квалификации преступлений, предусмотренных п. «а», «г» ч. 2 ст. 105, 229 УК РФ.\n The article differentiates criminal law fictions into legislative, law enforcement and doctrinal ones. Depending on the degree to which the content of the intent corresponds to actual consequences that have occurred, law enforcement fictions are divided into simple (unambiguous) and complex (double). It is established that simple fictions are used by the law enforcement officer with a minimum deviation of the criminal legal assessment of the act from actual circumstances of the case. Simple fictions are used for qualification of encroachments related to factual errors in the subject of the crime and the amount of damage caused. Complex fictions include creation of non-existent consequences, that is, not corresponding to real facts of the committed encroachment. Complex fictions as a law enforcement technique are fixed in resolutions of the plenums of the Supreme Court of the Russian Federation, which allow to qualify guilty persons’ actions with a significant deviation of actual consequences from the content and direction of intent. The law enforcement approach of using fictions in the qualification of crimes provided for in paragraphs “a”, “g” of Part 2 of articles 105, 229 of the Criminal Code of the Russian Federation is presented.","PeriodicalId":119927,"journal":{"name":"Ius Publicum et Privatum","volume":null,"pages":null},"PeriodicalIF":0.0000,"publicationDate":"2023-03-31","publicationTypes":"Journal Article","fieldsOfStudy":null,"isOpenAccess":false,"openAccessPdf":"","citationCount":"0","resultStr":null,"platform":"Semanticscholar","paperid":null,"PeriodicalName":"Ius Publicum et Privatum","FirstCategoryId":"1085","ListUrlMain":"https://doi.org/10.46741/2713-2811.2023.21.1.020","RegionNum":0,"RegionCategory":null,"ArticlePicture":[],"TitleCN":null,"AbstractTextCN":null,"PMCID":null,"EPubDate":"","PubModel":"","JCR":"","JCRName":"","Score":null,"Total":0}
引用次数: 0
Abstract
В статье проведена дифференциация уголовно-правовых фикций на законодательные, правоприменительные и доктринальные. В зависимости от степени соответствия содержания умысла наступившим реальным последствиям правоприменительные фикции разделены на простые (однозначные) и сложные (двойные). Установлено, что простые фикции используются правоприменителем при минимальном отступлении уголовно-право- вой оценки содеянного от фактических обстоятельств дела. Использование простых фикций имеет место при квалификации посягательств, связанных с фактическими ошибками в предмете преступления и размерах причиненного ущерба. Сложные фикции включают в себя создание несуществующих последствий, то есть не соответствующих реальным фактам совершенного посягательства. Сложные фикции как правоприменительный прием закреплены в постановлениях пленумов Верховного Суда Российской Федерации, которые позволяют квалифицировать действия виновных лиц при значительном отклонении реально наступивших последствий от содержания и направленности умысла. Представлен правоприменительный подход использования фикций при квалификации преступлений, предусмотренных п. «а», «г» ч. 2 ст. 105, 229 УК РФ.
The article differentiates criminal law fictions into legislative, law enforcement and doctrinal ones. Depending on the degree to which the content of the intent corresponds to actual consequences that have occurred, law enforcement fictions are divided into simple (unambiguous) and complex (double). It is established that simple fictions are used by the law enforcement officer with a minimum deviation of the criminal legal assessment of the act from actual circumstances of the case. Simple fictions are used for qualification of encroachments related to factual errors in the subject of the crime and the amount of damage caused. Complex fictions include creation of non-existent consequences, that is, not corresponding to real facts of the committed encroachment. Complex fictions as a law enforcement technique are fixed in resolutions of the plenums of the Supreme Court of the Russian Federation, which allow to qualify guilty persons’ actions with a significant deviation of actual consequences from the content and direction of intent. The law enforcement approach of using fictions in the qualification of crimes provided for in paragraphs “a”, “g” of Part 2 of articles 105, 229 of the Criminal Code of the Russian Federation is presented.
这篇文章将刑事法律小说区分为立法、执法和教条。根据意图的实际影响程度,执法小说分为简单(单)和复杂(二)。事实证明,执法人员在对犯罪行为的评估从实际情况中减少时使用了简单的虚构。简单小说的使用是在发现与实际罪行错误和造成的损害有关的侵权行为的能力方面。复杂的虚构包括创造不存在的后果,也就是说不符合实际的侵犯行为。俄罗斯联邦最高法院的裁决中规定了复杂的法律手段,使有罪的人能够在严重偏离实际后果和意图的情况下证明自己的行为。在p . a . g . 105和229刑法中引入了法律适用的方法。艺术家differentiates犯罪记录,法律意识和多管键。在《真理报》的最后一集,《真理报》的最后一集,《真理报》的最后一集。这是一个简单的问题,是由法律执行官员用最少的证据来解释案件中的犯罪行为。简单的fictions是在犯罪的次生关系和damage caused的同义词。《非存在的概念》的编译,它不是关于共享encroachment的真实事实。这是俄罗斯联邦最高法院的一项规定,当它被认为是一种行为时,它被认为是一种行为。俄罗斯联邦犯罪法典第105章“g”,俄罗斯联邦犯罪法典第229节是很特别的。